РЕЗНЯ РУССКИХ КАВКАЗСКИМИ ТАТАРАМИ В 1918 ГОДУ

Из воспоминаний Бориса Байкова, деятеля русского Национального Совета Баку в 1918-19 гг.

От редакции.

На рубеже 1917-1918 гг., то есть в период формального перемирия на Кавказском фронте, турко-мусаватисты подготовили и начали антироссийскую войну и этнические чистки на территориях, на которые претендовали мусульманские ханы и их османские хозяева. Тем самым они предали интересы России (которая не осуществляла призыв кавказских татар в армию) и открыто выступили на стороне Османской Турции.

Первыми массовыми жертвами этнических чисток мусаватистов стали даже не армяне, а именно русские - демобилизованные солдаты, вырезанные в Шамхоре, и русские крестьяне Мугани.

= = =

Уже в октябре месяце проходившие через Баку, морем из Персии, и через узловую станцию Баладжары (по шоссе 8 верст от Баку) с Кавказского турецкого фронта, а также и шедшие из Туркестана через Красноводск — Баку воинские части, представляли собою в большинстве разложившиеся солдатские массы, с оружием в руках стремившиеся к себе на родину в Центральную Россию. В ноябре развал фронта уже вполне обозначился, и мужественный старик генерал М.А. Пржевальский, герой Сарыкамыша и Эрзерума, стоявший в то время во главе командования Кавказской армией, уже не мог ничего поделать.

Создавшийся к тому времени Закавказский Комитет, во главе с Е.П. Гегечкори, распорядился закрыть для уходивших с фронта войск город Тифлис, опасаясь разграбления его и богатейших военных запасов, в нем сосредоточенных, солдатскими бандами; для этой цели узловая станция Навтлуг (в 5—6 верстах от Тифлиса), через которую шло раньше сообщение с фронтом как из Тифлиса, так и из центра России, была закрыта и узловая станция была перенесена в Караязы, кажется, или еще дальше — одним словом, верст за 40— 50 от города Тифлиса, благодаря чему воинские части по железной дороге следовали в Россию минуя Тифлис.

Вместе с тем тот же Комитет, учитывая и последствия переворота, свергшего Временное правительство и давшего власть большевикам, и развал фронта, и совершенное обнажение государственных границ, постановил разрешить формирование национальных частей. Армяне и грузины, отбывшие воинскую повинность в России на общем основании, имели в своей среде немало кадровых солдат и много офицеров, среди которых было много весьма дельных.

* * *

В ином совершенно положении оказались закавказские татары, взамен личного отбывания воинской повинности платившие воинский налог и имевшие в составе российской армии очень немного представителей среди офицерства.

Тифлисские интендантские арсеналы и склады заключали в себе колоссальнейшие запасы оружия, обмундирования, провианта, фуража, всякого снаряжения и т. д., рассчитанные на миллионную армию.

Было, следовательно, чем и вооружить и снабдить вновь формируемые национальные воинские части всех родов оружия, как армянам, так и грузинам, не говоря уже о том, что оружие имелось при себе у каждого из возвращавшихся к себе на родину со всех фронтов воинов - грузин и армян.

Разрешено было и русскому населению Закавказья формирование особого русского корпуса, во главе которого стал, если не ошибаюсь, генерал Левандовский.

Татарам в выдаче оружия было или вовсе отказано, или же выдача такового была только обещана в будущем, да и то в незначительном количеств. Однако и татары приступили тоже к формированию национальных воинских частей, которым оружие и снаряжение нужно было иметь во что бы то ни стало. И на этой именно почве разыгрались ужасающие кровавые события, известные под именем Шамхорских событий.

Лица, стоявшие к этим событиям ближе, прольют когда-нибудь на всю эту поистине кошмарную историю полный свет.

По почину ли самих татар (кого-либо из их главарей), по указке ли из Тифлиса, прилегающему к линии железной дороги Тифлис—Баку татарскому населению дано было кем-то понять, что можно отняты оружие у проходящих с фронта русских воинских частей. (Широкие общественные круги связывают с Шамхорскими событиями имя грузина полковника князя Л. Магалова, стоявшего со своим татарским полком Дикой дивизии около города Елизаветполя, невдалеке от места избиения русских воинских частей. — Б. Б.). И вот, в течение нескольких дней на железнодорожных станциях в районе города Елизаветполя (в особенности у станции Шамхор, Далляр, Даль-Маметлы и др.) на проходившие воинские эшелоны произведен был, по преимуществу в ночное время, ряд нападений татарскими вооруженными бандами. Поезда обычно тем или иным путем останавливались (даже путем подготовленных заранее крушений) и сонные, ничего нет понимавшие солдаты расстреливались и ограблялись. В то же время следующие эшелоны, ничего не знавшие о том, что происходит впереди, продвигались вперед и с ними проделывалось то же самое.

Так продолжалось несколько дней, пока, наконец, об учиненных татарами зверствах не дошла весть по линии в сторону к фронту. Эвакуировавшиеся с фронта части хотели было изменить направление и пробиваться через Тифлис на Батум, но их не допустили в сторону к Тифлису бронепоезда, охранявшие этот участок пути.

Вынужденные двигаться в ту же сторону, то есть на Елизаветполь — Баку, воинские части, озлобленные участью своих боевых товарищей, пошли дальше уже как по вражеской стране, сметая по всему пути все татарское население, принимавшее и не принимавшее участие в кровавых Шамхорских и иных нападениях. Местами войска шли боевым порядком, громя все из орудий и пулеметов. В результате было действительно разгромлено уходившими с фронта войсками много цветущих аулов, поселков и местечек.

Далекую от истины информацию по этому предмету дает В. Станкевич (Судьбы народов России, стр. 245), говоря, что “русская озлобленная и дезорганизованная армия катилась с фронта, грабя и громя главным образом мусульманское население (по данным мусульман, при этом было разрушено дотла около 200 мусульманских селений)”. Кроме мусульманских селений, ни одно селение других национальностей тронуто не было; цифра разрушенных селений мусульман безусловно преувеличена, ибо всякому, кто знает Закавказье, ясно, что на 5 — 10 верст по обе стороны железнодорожного пути, даже если считать весь путь от Баку до Тифлиса, расположено лишь несколько десятков татарских селений.

Одна из воинских частей, понесших при столкновении с татарами в пути большие потери, привезла своих убитых в Баку, где и похоронила их на кладбище. Похороны социалистическими организациями были обставлены с большой помпой и произвели на татарское население весьма угрожающее впечатление; и в татарских частях города ожидали эксцессов, которые, к счастью, не имели места. Настроение в городе во всяком случае было тревожное и ждали погрома татар.

* * *

В связи с нараставшим все более национальным разъединением жизнь в Закавказье все более усложнялась. Нарастало недоверие татар к армянам и обратно; ухудшались отношения к русским со стороны и татар, и грузин. Передвижение по краю представителей одной национальности в местах, населенных другой национальностью, недружелюбно или враждебно настроенной (как, например, армян через татарские провинции), было не только затруднительно, но и опасно. В Баку скопилось около 8000 армян-солдат, вернувшихся с европейских фронтов войны с оружием в руках. Следовать одиночным порядком они опасались, так как им угрожала опасность от вооруженного татарского населения; пропустить же их эшелонами и в виде воинских частей не соглашалось татарское население, опасаясь в свою очередь эксцессов.

Население, кроме русского, лихорадочно вооружалось в ожидании каких-то грядущих событий.

Озлобление татар, вызванное в них теми потерями, которые понесло татарское население в результате Шамхорских событий, вылилось в так называемые Муганские столкновения: Муганская степь, расположенная в нижнем течении рек Куры и Аракса и северной части Ленкоранского уезда, до того совершенно бесплодная и кишевшая всякими гадами, в течение последних 40—50 лет, с поселением на ней русских, по большей части сектантов (главным образом, молокан) и с устройством на ней ирригации, расцвела и превратилась в одну из плодороднейших и богатейших местностей не только Закавказья, но и всей Российской Империи. Появились богатейшие поселения подчас с населением, доходившим до нескольких тысяч человек. Хлопок, клещевина, клевер, всякие хлеба, с одной стороны, рыбные промыслы — с другой давали трудолюбивому русскому населению (и сектантам, и православным) огромные излишки, сверх необходимого на прожиток. Население богатело и примером своим будило к подражанию и косное татарское население, которое начинало перенимать у русских их способы обработки. Отношения между населением русским и татарским не оставляли желать лучшего; татары несколько побаивались русских, помня, как несколько десятков лет назад только что поселившиеся русские переселенцы жестоко расплачивались с окрестным туземным населением за всякое причиняемое ему зло (кражи, угон скота, разбои, убийства). И русские, и татары жили мирно и добрососедски. Правда, порою приходилось слышать от ярых националистов татар, что русское правительство неправильно заселило богатейшую Муганскую степь русскими выходцами и лишило туземное население этих богатейших земель (к слову сказать, в течение столетий остававшихся незапаханными и бесплодными).

С началом революции и по мере все большего ее углубления и соответственного ослабления русской власти татарские националисты стали все громче подымать свой голос. Лозунг “Закавказье для кавказцев” решал, по их мнению, все вопросы о дальнейшем существований русского населения в Закавказье. Все чаще (даже и в прессе) раздавались голоса, что русским пора уходить из Закавказья, уступив насиженные ими места природным их владельцам — татарам.

В конце декабря 1917 года, точно по приказу, начался разгром татарскими вооруженными бандами цветущей Верхней Мугани. Было разгромлено до 30 богатейших селений; разгром этот начался так неожиданно, что русское население не оказало почти никакого сопротивления. Но уже Средняя и Верхняя Мугань не только подготовились к защите, но и сами, в свою очередь, истребили все те татарские поселения, которые находились или в ближайшем их соседстве, или вклинивались в полосу русского поселения. Мугань стала вооруженным станом в особенности после возвращения с фронта солдат, уроженцев Мугани.

Та же приблизительно картина наблюдалась и в частях Геокчайского и, в особенности, Шемахинского уездов, где также имелось много русских поселений. Этому русскому сельскому населению не на кого было опереться с падением русской национальной власти. Власть же кавказская — Закавказский Комитет — была занята своими внутренними и внешними национальными делами и ей было не до защиты чуждого ей в этот момент русского населения. Перед кавказской властью вставали, с одной стороны, грозный призрак торжествующего русского большевизма, с другой — реальная угроза со стороны Турции.

…Целью Азербайджанского правительства было разорение Мугани, что заставило бы русское  население уйти оттуда, и Мугань стала бы свободной для заселения на ней татар и их тюркских сородичей (1) .

Народившееся в Баку беспартийное (в него входили персонально правые эсеры, кадеты и правые политическая группы) Русское национально-демократическое общество (выставившее свой список и на городских выборах в Баку) энергично взялось за дело помощи бедствующему русскому населению. Правильно считая, что в переживаемой эпохе все вопросы и политического, и физического существования решаются реальной силой, Русское национально-демократическое общество вступило в ближайшее соглашение с командованием русского “национального” корпуса в Тифлисе и провело на Мугани формирование нескольких русских пехотных полков и артиллерии, и деятельно снабжало русское население оружием и патронами, собирая на это необходимые денежные средства.

Источник: http://www.dk1868.ru/history/ZAKAVKAZ.htm

Об авторе: Байков Борис Львович, окончил Училище правоведения (1889). Присяжный поверенный. В Вооруженных силах Юга России; в 1918—1919 гг. деятель Русского Национального Совета в Баку, в 1919 —1920 гг. в Осваге. В эмиграции. Умер до  1967 г.

Впервые опубликовано: Архив русской революции. Т. 9. Берлин, 1923.

  1.Архив Русской революции. TERRA-Политиздат. Т. 9-10. Москва. 1991