Все о Российско-Арцахской дружбе
Вот уже более 25 лет азербайджанская пропаганда пытается убедить мировую общественность в том, что 26 февраля 1992 года в окрестностях посёлка Ходжалу армянские добровольцы убили 613 азербайджанцев — стариков, женщин и детей. Хотя есть множество фактов, доказывающих лживость этого утверждения, азерпропу удаётся убедить часть населения некоторых стран (особенно мусульманских) в этом откровенном и циничном фейке. Есть и некоторые «учёные», политики и парламентарии из РФ, которые с пеной у рта пытаются доказать, что «геноцид Ходжалу» имел место. Хотя представители самого Азербайджана, в том числе и бывший президент этой страны А. Муталибов, сразу же опровергли возможность участия армян в убийстве этих мирных жителей, обвинив Народный фронт Азербайджана в организации данной провокации. Имеется множество фото и видеодокументов, подтверждающих провокационные действия бандитов из НФА, однако официальная пропаганда Азербайджана продолжает гнуть свою линию.
Не буду долго вдаваться в суть действий наших соседей, просто расскажу о том, что видел своими глазами. Хотя считаю, что об этом надо было написать очень давно, но, как говорится, «лучше поздно, чем никогда». Да и сильно возмутило меня участие членов делегации РФ в провокационных мероприятиях в годовщину ходжалинской трагедии. Чем объясняется эта «политическая близорукость», я никак не могу понять, особенно после экстрадиции подлого «ночного убийцы» Р.Сафарова из Венгрии в Баку и его героизации на родине.
Официальный Баку очень искусно пользуется тем, что армянская сторона, уверенная в своей правоте, не ведёт активную контрпропаганду в отношении этих явных антиармянских инсинуаций, считая, что правду знают все и нет смысла повторяться в своей борьбе с искажениями и фальсификациями действительности. И вот этой, я бы сказал, самонадеянностью и самоуверенностью тех, кто по долгу службы должен заниматься данной работой, пользуются наши враги.
Теперь о том, что видел лично я 26 февраля 1992 года, когда с небольшой группой сотрудников Степанакертского ГОВД проводили подворовой обход уже освобождённого поселка Ходжалу. Я получил приказ проверить, что за стрельба проходила ночью в окрестностях села Нахичеваник, хотя там не должно было быть ни армянских, ни азербайджанских военных. Как я понял, стрельба проходила не в районе «коридора», по которому должно было уйти гражданское население Ходжалу, а значительно правее. Через полчаса мы подъехали к небольшой возвышенности, за которой до территории Агдамского района было несколько сот метров. То, что мы увидели, потрясло всех, особенно молодых милиционеров, хотя они уже имели опыт участия в боевых действиях. Небольшая поляна была усеяна десятками трупов женщин, детей, стариков. Я как-то сразу обратил внимание на единственного мужчину в форме, капитана внутренних войск, который держал на руках тело мертвого ребёнка. Рядом лежал труп молодой женщины.
Мы знали, что на этой территории наших ополченцев не было, все находились в непосредственной близости к Ходжалу для участия в его штурме. В это время мы услышали детский плач, который раздавался с противоположной стороны пригорка. Как я понял, плакала девочка, вероятно, лет 4–5-ти. Когда кто-то из ребят попытался перейти через возвышенность, за которой раздавался плач, с той стороны началась интенсивная стрельба. По нам били из автоматов и пулемётов. Позиция азербайджанцев в этой местности намного лучше нашей – напротив находился пост бойцов НФА на высоте «верблюжий горб», откуда отлично просматривалась вся местность. Понимая, что риск для наших ребят очень велик – нам не дадут перейти за горку и вытащить оттуда плачущего ребёнка, я взял из машины мегафон и на русском и азербайджанском языках несколько раз предложил прекратить стрельбу и дать возможность забрать ребёнка или же пусть сами заберут его, мы стрелять не будем. Начал падать снег, резко похолодало, стрельба не прекращалась, а плач ребёнка становился всё тише, пока не прекратился совсем. Ещё долгое время этот плач слышался мне, особенно по ночам. Как я понял, за этим пригорком были ещё трупы.
Мы все были потрясены случившимся, и в это время нам в спину ударили автоматные очереди, послышались выкрики и ругательства на азербайджанском языке. В первую же минуту был ранен наш сотрудник. Хотя наша позиция и была крайне невыгодной, но ребята быстро сориентировались, и укрывшись за редкими камнями и кустами, открыли ответный огонь. Я успел разглядеть четырёх молодых мужчин в полувоенной форме, которые вышли из-за кустарника за нашей спиной. Бой был скоротечным – напавшие, получив достойный отпор, особенно когда в них полетела граната, так же внезапно отступили. Прочесывание местности ничего не дало, тем более вскоре наступила полная темнота. Перевязав раненого, я по рации доложил руководству о случившемся и получил приказ вернуться. Мы отвезли раненого в Степанакертскую областную больницу, где ему зашили и перевязали рану. Так как в это время начался интенсивный обстрел Степанакерта установками «Град» из Шуши, то оставить раненого в больнице было опасно, поэтому я отвез его к нему домой (тогда его семья, как и большинство семей степанакертцев, жила в подвалах, спасаясь от регулярных обстрелов из Шуши и Ходжалу). В таких же подвалах находились и семьи остальных наших сотрудников, в том числе и моя.
На следующий день я получил приказ обеспечить охрану мирного населения, брошенного азербайджанским руководством на произвол судьбы в Ходжалу. Часть из них разместили в палатах областной детской больницы, кормили и лечили, хотя в то время у нас самих были проблемы с продуктами питания и медикаментами. В азербайджанских источниках я встречал утверждения, что этих людей, в основном женщин и детей, морили голодом, издевались и насиловали. Официально заявляю, что охрана была поручена сотрудникам нашего ОВД, и ни один посторонний, будь то военный или гражданский, без разрешения командования не мог попасть на территорию больницы. Через пару дней всех этих людей на автобусах привезли к городу Агдаму и без всяких условий освободили.
Прошло несколько лет и однажды, знакомясь с очередной истеричной статьей о «геноциде Ходжалу», я наткнулся на фотографию, которая вернула меня в прошлое. Я узнал местность по трупу мертвого капитана с ребенком, но теперь на фотографии тела капитана, ребёнка на его руках и женщины рядом с ним были обезображены. У меня просто не хватило сил спокойно смотреть на эту фотографию, вновь померещился плач замерзающего ребенка. Запись под фотографией утверждала, что это дело рук армян. Уверяю, что за все годы боевых действий в Арцахе я не был свидетелем ни одного случая, чтобы армянский солдат поднимал руку не только на гражданского человека, но и на военнопленного. Тогда я очень пожалел о том, что вовремя не организовал фото- и киносъёмку для запечатления этих зверств в первый же день. Понятно, что тогда было не до этого, но все-таки… Хотя с азербайджанской стороны съёмки были, а журналист, который попытался донести до общественности правду, был убит. Видимо, и на той стороне были честные люди, но, к сожалению, их уничтожили.
Раз за разом вспоминая эту трагедию, хочется понять, почему никто не подходит к её анализу с военной точки зрения. Ведь для того, чтобы расстрелять более 600 человек, тем более ночью, на лесистой и холмистой местности, нужно крупное воинское соединение как минимум до роты нападавших или же более удобная огневая позиция, расположенная на главенствующей высоте.
Понятно, что, готовясь к штурму Ходжалу, досконально не зная количество азербайджанских сил в нём, армянское ополчение не имело возможности отвлечь крупные силы на другую операцию, тем более никто и не предполагал, что часть ходжалинцев пойдёт этим путем.
А вот у бойцов НФА была очень хорошая позиция – постоянная и хорошо оборудованная огневая точка на высоте "Верблюжий горб", откуда отлично просматривалась и простреливалась вся территория на сотни метров.
И ещё – неужели после этой ночи не осталось ни одного выжившего свидетеля? На армянской стороне мы никого не застали, хотя прибыли туда первыми. А на территории Агдамского района? До сих пор не представлен ни один, более или менее объективный свидетель. Или с ними поступили так же, как и с тем плачущим ребёнком?
И самая большая фальсификация – многократно преувеличенное количество жертв, что хорошо видно даже на кадрах из кино- и фотохроник, снятых азербайджанскими журналистами. Не зря же кадры, сделанные оператором Чингизом Мустафаевым в первый день после трагедии, до сих недоступны, а сам Мустафаев вскоре погиб при невыясненных обстоятельствах.
Повторяю, меня подтолкнуло к публикации этих воспоминаний ничем не прикрытое лицемерие ряда российских и иностранных парламентариев и политиков, «скорбно» марширующих в одной колонне с провокаторами и организаторами убийств граждан своей страны. Где были эти люди после Сумгаита, Кировабада, Баку, Мараги? Как они могли шагать рядом с убийцей спящего человека Р.Сафаровым?
Я уверен, что они не будут читать эти заметки, а если и прочтут, то всё равно не изменят своей позиции. Не хочу утверждать, но мне кажется, что от этого поступка попахивает уже устоявшим запахом нефтедолларов и чёрной икры.
Участник боевых действий по защите Арцаха
ПРИМЕЧАНИЕ: в редакции имеются данные об участнике и авторе материала.
Добавить комментарий